Старший научный сотрудник Центра истории педагогики и образования ФГБНУ «Институт стратегии развития образования РАО», кандидат исторических наук Лариса Николаевна Беленчук

В 2018 году педагогическое сообщество отмечает 205-ю годовщину Т.Н. Грановского (1813–1855) – замечательного историка, заложившего в России основы научной разработки западноевропейского Средневековья, профессора всеобщей истории Московского университета (1839-1855). Грановский прожил короткую (всего 42 года!), но очень насыщенную жизнь и прославился, прежде всего, своим университетским курсом «История средневековой Европы», слушать который ходили не только студенты Московского университета, но и самая широкая публика (чтение курса было громким событием в общественной жизни Москвы). Именно вследствие своей специальности (западноевропейская средневековая история), а не убеждений, его и причислили к так называемым западникам.

Но при этом он, как и многие славянофилы, был сторонником синтеза национальных культур и судил как о культурном влиянии Запада на Россию, так и о цивилизаторской роли России на Востоке. Он, как считают его исследователи, первым в России поднялся до всемирно-исторической точки зрения, обозначив цель человечества как моральный прогресс и осуществление нравственного закона.

Т.Н. Грановский родился в небогатой дворянской семье. Биограф его отмечал: «Он был воспитан иностранцами, наследием двенадцатого года без всякой системы и без всякого намека на патриотизм… Рыцарство и его нравы произвели сильное впечатление на мальчика» [5, с. 111]. Далее он обучался в Санкт-Петербургском университете, затем в Германии, взрослел, умнел, мужал. Исторические пристрастия его менялись, педагогический опыт шлифовался.  

После возвращения из Германии Т.Н. Грановский преподает в Московском университете. Кредо его  вполне ясно было выражено в речи на защите магистерской диссертации: «И вам, и мне предстоит благородное, и, надеюсь, долгое служение нашей великой России, – России, преобразованной Петром, России, идущей вперед и с равным презрением внимающей и клеветам иноземцев, которые видят в нас только легкомысленных подражателей западным формам, и старческим жалобам людей, которые любят не живую жизнь, а ветхий призрак, вызванный ими из могилы и нечестиво преклоняющихся перед кумиром, созданным их праздным воображением» [6, с. 12].

Т.Н. Грановский был артистической душой. Молодежь ценила в нем именно это. По выражению В.В. Григорьева «Молодым, увлекающимся поколениям проповедовал он легкую веру в прогресс; … из-за художника выглядывал добрый, теплый, мягкий, отличающийся отсутствием всякого педантства и самолюбивой раздражительности, с благородными стремлениями и благородный на деле человек… Вдохновенным актером истории был Грановский на кафедре» [4; № 4, с. 54].

Т.Н. Грановский был не только специалистом в своей области, но и крупным педагогическим мыслителем и деятелем образования. Он являлся автором нескольких статей, в которых размышлял об актуальных проблемах школы и высшего образования, а также общекультурного развития российского общества. В 1850 г. Т.Н. Грановскому было поручено составить программу учебника по всеобщей истории «в русском духе и с русской точки зрения». Министр народного просвещения П.А. Ширинский-Шихматов признал программу полезной и предложил ученому написать учебник. Но он не успел воплотить замысел учебника, так же как и задуманный цикл статей по методологии истории.

Поводом к написанию важнейшей педагогической статьи Т.Н. Грановского «Ослабление классического преподавания в гимназиях и неизбежные последствия этой перемены» явились изменения в учебном плане гимназии, внесенные по почину Николая I, считавшего излишним преподавание в ней греческого языка. Вместо обучения греческому языку в гимназиях вводилось углубленное изучение естественных наук. Т.Н. Грановский выступил против этого нововведения, защищая классическое образование, основу которого составляли древние языки, и, в первую очередь, греческий язык.

В статье речь шла  не только о борьбе сторонников классического и реального образования, характерной для этого времени, но и о вредоносном влиянии слепого копирования западноевропейской моды на реальное (практическое) образование, о последствиях изгнания из гимназий воспитательного элемента в виде древнегреческой истории (древнегреческий язык преподавался, прежде всего, на сочинениях Гомера, автора «Илиады» и «Одиссеи», великого поэта и историка античной Греции, из чьих идей исходили многие нравственные представления той эпохи, и которые одновременно явились одним из источников современной европейской культуры).

Т.Н. Грановский подчеркивал, что «спор между реальным и классическим образованием давно начался в Европе. Все противоречия классицизма хотят более действовать на рассудок ученика, оставляя как можно менее места памяти и фантазии. От методов преподавания требуют легкости, простоты и однообразия. Во всем этом много справедливого. Но опыт успел показать и вредные стороны практицизма такого воспитания. По мнению некоторых сторонников практического или реального воспитания «все верования, идеи и убеждения человечества, которые нельзя доказать материалистически или ощупать рукою, принадлежат к числу вредных предрассудков» [3; с. 137].

Историк размышлял о необходимости возврата к родным корням образованности и вреде слепого заимствования модных идей современной ему Европы, исходящих из педагогики Ж.-Ж Руссо; особенно он настаивал на односторонности и недостаточности материалистического понимания мира.

Изучение естественных наук, по его мнению, необходимо дополняться гуманитарным воспитанием, основаннoм на христианском мировоззрении. Рационализм, по мнению ученого, воспитывает самоуверенность, холодность, убивает чувство и парализует волю. Усиление промышленности в городах Европы, развившихся после 1815 г., потребовало знания техники. Кроме специальных учебных заведений, в общеобразовательные школы было введено преподавание естественных и материальных наук, почти всегда «к ущербу чисто классического элемента» [3; с. 140].

О негативной стороне усиления программ естественных наук в школах историк писал еще более определенно: «…естествоведение сообщает юным умам холодную самоуверенность и привычку выводить из недостаточных данных решительные заключения. Оно много содействовало и развитию в образованном поколении Запада той безотрадной и бессильной на великие нравственные подвиги положительности (позитивизма – т.е. приоритета фактической стороны явлений жизни – Л.Б.), которая принадлежит к числу самых печальных явлений нашей эпохи. Девиз реалистов «надо учиться не для школы, а для жизни» в целом верен, но понимается ими однобоко. Требования жизни бесконечно разнообразны: на них можно отвечать только всесторонним развитием всех сил, которых зародыши положены Творцом в духе человека» [3, с.142]. То есть, Грановский тонко подмечал, что жизнь – это не только материальная ее сторона, она гораздо глубже и разнообразнее, чем бытовые ее условия.

Таким образом, Т.Н. Грановского беспокоило развитие науки с приоритетом естествознания и техники, которое приводило к крену в сторону материалистических трактовок мира. Он призывал утвердить естественнонаучные знания на необходимом мировоззренческом и нравственном фундаменте, без которого они не принесут ожидаемой пользы, но даже могут быть вредны и использованы во зло человечеству.

Общая со славянофилами мысль ученого об ограниченности научного познания выражена им так: «Прибавим, что в настоящую минуту естественные науки находятся на особой ступени развития. Гордясь недавними и действительно блестящими успехами, они присваивают себе право окончательного решения вопросов, в продолжение тысячелетий занимавших разум человеческий и постоянно вынуждающих у него сознание собственного бессилия. Такое самоупоение науки, конечно, не может быть продолжительно. Рано или поздно она должна признать снова существование роковых граней, за которые не дано перешагнуть нашей любознательности» [3; с. 141].  Статья Т.Н. Грановского удивительно современна: уже в то далекое от нас время он сетовал, что учащимся дается обилие знаний, в которых они с большим трудом могут ориентироваться, а самих ориентиров не дают.

Ученый подчеркивал, что «по мнению некоторых сторонников практического воспитания «все верования, идеи и убеждения человечества, которые нельзя доказать математически или ощупать рукою, принадлежат к числу вредных предрассудков». По его убеждению, «иначе понимает свою задачу здравая педагогика, менее заботящаяся о накоплении знаний и более обращающая внимание на развитие и упражнение духовных сил» [3, с. 137, 146].

В связи с такой позицией особой заботой Т.Н. Грановского стало распространение исторической культуры, воспитывающей человека духовно, – прежде всего, знаний и понимания вектора культурного развития Западной Европы и России. Историческое знание он считал непременным для всякого образованного человека, независимо от его специальности.

В выступлении, связанным с датой подписания указа о создании Московского университета – по старому стилю, 12 января, (по новому – 25-го, т.е. в Татьянин день), ученый поднимал эти важные вопросы. В речи говорилось не только о воспитательном значении изучения истории, но и о ее соотношении с другими областями знания, в частности, с естественными науками и с философией. Т.Н. Грановскому был близок подход немецкого ученого Карла Риттера, который определял Землю как «храмину, устроенную Провидением для воспитания рода человеческого».

Главным местом такого воспитания человека во Вселенной, явился, по мнению Т.Н. Грановского, европейский континент, т.к. довольно скудные, северные условия жизни Европы, в отличие от других материков, не оставляли места для душевной и телесной лени, и человек, чтобы выжить, обязан был без устали трудиться (как это созвучно библейскому – «и в поте труда станешь добывать хлеб свой…» – и изобретать все новые и новые усовершенствования своего труда.

Размышления Т.Н. Грановского на тему Россия – Западная Европа в двух его главных педагогических работах, созданных к тому же зрелым ученым и педагогом, свидетельствуют о том, что ему не свойственен был европоцентризм. Широко известны дискуссии и даже споры ученого с А.И. Герценом на тему Запад и Россия.

Таким образом, так же, как и славянофилы, он подчеркивал родственные корни европейского и русского просвещения, их общие истоки. Воззрения Т.Н. Грановского и славянофилов были настолько схожи, что летом 1844 г. ученый подал прошение о разрешении издавать журнал «Московское обозрение», совместный орган западников и славянофилов, но разрешения не получил.

Т.Н. Грановский, так рано ушедший из жизни, был провожаем в последний путь многочисленными учениками, студентами, друзьями – и процессия эта надолго осталась в памяти ее участников.

Показательно, что сложившийся образ Т.Н. Грановского как «западника» повлиял даже на близких друзей ученого. Так, В.В. Григорьев, известный ученый-ориенталист, однокурсник Грановского по Санкт-Петербургскому университету, отмечал в некрологе «Т.Н. Грановский до его профессорства в Москве»: «Соотечественники наши, особенно из так называемого образованного класса, отличаются, как известно, удивительной с психологической точки зрения падкостью к увлечению всем иноземным, и еще более удивительной способностью проникаться нерасположением к своему родному» [4; № 4, с. 2-3].

Автор некролога, долгое время не общавшийся лично с Т.Н. Грановским, по-видимому, составил представление о его взглядах по статьям в прессе, и счел нужным «оправдать» его перед современниками. Несмотря на дружеский тон, некролог этот вызвал недовольство друзей ученого.

Завершим статью словами И.С. Тургенева о Т.Н. Грановском: «Люди вообще настолько имеют значения и влияния, насколько нужны; а люди, подобные Грановскому, теперь нам крайне нужны. Время ещё впереди, когда настанет для нас потребность в специалистах, в ученых; мы нуждаемся теперь в бескорыстных и неуклонных служителях науки, которые бы твердой рукою держали и высоко поднимали её светоч; которые, говоря нам о добре и нравственности – о человеческом достоинстве и чести, собственною жизнью подтверждали истину своих слов… Таков был Грановский – и вот отчего льются слезы о нём; вот отчего он, человек бессемейный[1], был окружен такой любовью и при жизни и в смерти… Заменить его теперь не может ни один человек, но сам он будет ещё действовать за гробом, - действовать долго и благотворно.

Он жил недаром – он не умрет. Во всей его деятельности ничего не было такого, в чём бы не мог он громко и ясно признаться перед всеми; он сеял свои семена днем, при свете солнца, и, когда они взойдут и принесут плоды – в них не будет ничего горького… Выше этой похвалы и этой награды для человека нет» [7, с. 292].

Литература